Личная страница Власенко Дмитрия
БОГАТЫРЬ
Иван ехал на лихом коне по лесу, вдруг впереди возникло дорожное разветвление.
— Куда же теперь? — Иван задумался, выхватил из узелка шашку и вдарил от души по березе. Стало не легче, но береза упала замертво. Иван засунул шашку в узелок, посмотрел снова — на поваленной березе уже сидели два толстомордых ангела и разговаривали о его будущем.
— Слышьте, вы! — закричал Иван. — А ну, пошли отсюдова!
— Да мы же о тебе заботимся, — ответил старший. — Всю жизнь за тобой доглядаем, теперь вот устали, на березе отдохнуть решили. Ты подумай сам, Иванушка: жизнь твоя — как стрела в небе. Летишь — куда не зная, а местности под собой не понимаешь. Присядь с нами: я — Сергей Одихмантьевич, он — Конь Патрикеевич.
— Плевать я хотел на ваши кликухи поганые, — Иван слез с коня и подошел к ангелам. — Что пьете?
— Томатный сок с орешками.
— Черта с два я такую бодягу тянуть стану. А ну, подвинься! — Иван вытянул фляжку из-за пазухи. — Вот вам, убогие!
Коньяк был хорош — «Хеннеси», пили залпом, не закусывая. Посидели, помолчали, ждали, пока пройдет отрыжка.
— Хорошо ли тебе, добрый молодец? — спросил старший ангел.
— Тебя не касается. Еду вас, гадов, мочить, не братья вы мне, твари черножопые.
— Да как же? Мы же белые!
— А волосы-то черные! Всех вас, тварей, расхерачим, наше царство теперь будет. Огнем и мечем крамолу выведем!
Пахнуло керосином и пламя пронеслось вокруг, береза на изломе обуглилась. Иван вскочил от радости:
— Вот так и будет с вами, сволочи! Томатный сок, говорите? А «Кровавую Мэри» не желаете?
— А меч у тебя есть?
Иван хватился — меча не было. Посмотрел — ни коня нет, ни узелка, ни одежды: стоит посреди леса, белеет исподним. Иван закричал в тоске:
— Да что за страна такая?! Все на хрен разворовано! Куда ни плюнь — не мое, не наше и не иностранное!!! Православные, разве ж можно так?
Иван обнял ангелов и горько заплакал.
— Или глупый народ? Или нефти мало? Так какого черта мы живем так? А? Подавай нам все сейчас, не хотим помнить о завтрашнем. И правда — завтра всегда страшнее, чем наше сегодня. У меня через десять лет зубы выпадут — так разве ж их заменить можно? Это у вас проценты на счета капают, а у меня из тела жизнь выливается.
— Правильно, Иван, — сказал ангел. — Ты не думай об общем, ты о себе, главное, думай, о свой душе. А все остальное — приложится.
— Один ты меня понимаешь, — Иван уткнулся в плечо ангела. — Спасибо тебе, родной.
— С тобой, Иван, все хорошо будет, — сказал ангел. — И рука в государстве будет твердая, и жена мягкая. А как придет срок — отпоем с почестями, роту почетного караула пригоним, поминальным залпом всех ворон над Кремлем перебьем.
— Ох, не будет такой жизни, — возразил второй ангел. — Тоска и смерть повсюду, братовье. То не колокол ревет, то ветер носит. И из тех, кто вчера здесь был, лишь Чубайс остался сегодня. А ведь уже и завтрашние напирают, рылами в экран лезут. И так строй за строем косит пулемет вечности, но никто не ответит мне, на какую амбразуру лезут матросики.
— Будущее настанет, и настанет светлое — утешил Ивана первый ангел. — Тот, кто сзади меня идет — вас перепояшет, я лишь обую. И с утертыми слезами в рай всеобщего равенства, потому что свободы уже хватит. И простое счастье в кругу и детей, Мафусаилом безродным оправдаешься. Дождь польет сверху, пустыня оживет малиновым. И посыплются белые хлопья небесной манны, словно снег в Крещение. Чем не жизнь тебе?
— Нет, не будет такого, — снова возразил второй ангел. — Ни жены, ни детей, ни друзей, ни родителей. Нагим пришел — нагим и свалишь отсюда, заодно и проживешь таким же. Ни угла своего, ни родины, вечный русский в несчастливых поисках. Укрываться будешь степной травой, воду пить — из канав и скважин, шум и гам всюду — ты один чужой на этом празднике. И работа — мучение, и после работы — скука, и все вместе — жуткое ожидание. Будешь ждать чего-то непонятного, а потом так и умрешь, в тоскливом безвременье.
— Нет, неправда! Не бывает такой жизни! Не для того ты родился, чтобы жить так бездарно. Труд должен быть в радость, а что не в радость — значит, не тот труд. Оглянись — должно же быть что-то настоящее.
Впрочем, Иван уже не слушал ангелов. Он спал и ему снилось, что он мчится на боевом коне, впереди — враги, в руках у него сабля, а в сердце — ясность и понимание будущего...