Личная страница Власенко Дмитрия
ВСТРЕЧА
После кино я зашел в пиццерию. Скучно сидеть без работы: слишком много свободного времени. Я взял чашку растворимого кофе и сел за столик в углу.
Вдруг за соседним столиком увидел свою бывшую знакомую. Молодой специалист, надежда нашего факультета, химик-технолог, Леночка Пичугина, брюнетка. К сожалению, на пятом курсе она вышла замуж.
— Я сяду с тобой? — спросил я.
— Можно, — кивнула милостиво Леночка.
Я сел.
— Как дела? — спросил я.
— Хорошо, вчера волосы покрасила.
— Риженькая, — улыбнулся я. — Молодец. А я вот в балет все собираюсь сходить. Завтра. Вот думаю, пойти актером или сразу режиссером. Режиссеру больше платят, а актера зато все знают в лицо.
— А какими судьбами ты здесь?
— За тобой приехал.
— Да? — Леночка удивленно посмотрела на меня. — Странно. Смотри, Сережка, птичка летит. Правда, милая?
— Прекрасная, — сказал я.
— Какие новости?
— Да никаких, в общем.
Мы помолчали немного: я разглядывал сахарницу, Леночка смотрела телевизор.
— Ты слонов любишь? — спросил я.
— Люблю.
— Пойдем в зоопарк? Там слоны, жирафы, тигры, ну и еще есть кто-то, — я говорил быстро, лихорадочно придумывая слова. — Я даже не знаю, но очень много.
— Пойдем.
— Или в Африку? — я улыбнулся. — Ты же в Африке не была, да? Ты возьмешь свой пробковый шлем, рубашку, белые гольфы, сандалии, и поедем. Да, Леночка?
— Хорошо, — кивнула она.
Леночка всегда любила фантазировать. Однажды я целый вечер рассказывал ей об Африке, безбожно перевирая Гумилева.
— Вот и здорово, — сказал я. — Поедем вместе. Ты ведь тоже меня любишь? Ну ладно, это неважно. Да? Да? — я улыбнулся. — Ты лучше вот что скажи: ты какой кофе пьешь? Растворимый или экспрессо?
— Экспрессо.
— И что, нормально готовят?
— Да ничего.
— М-м, понятно.
Мы снова помолчали; по телевизору показывали «Будни Лос-Анджелеса».
— Ну что, идем в зоопарк?
— Идем.
На улице было тепло. Мы дошли до перекрестка и остановились.
— Направо пойдешь — машину найдешь, — сказала Леночка.
— Налево пойдешь — совсем не придешь, — подтвердил я. — А черта нам, в самом деле, этот зоопарк, что я слонов не видел, что ли? Пойдем на набережную?
— Пойдем.
Я люблю нашу набережную. Речка у нас тихая, но широкая. И вода в ней — темная-темная.
— Вот потом мы вырастем и будем играть в прятки, — сказал я. — Ты играла в детстве в прятки?
— В догоняшки.
— Вот видишь, все знаешь без меня. Ведь жизнь, она суровая штука. Ты знаешь?
— Да.
Я вынул из-за пазухи водяной пистолет и отдал его Леночке.
— Ты береги его, он настоящий, — сказал я. — Вот наберешь в него литр воды и стреляй в кого угодно. Видишь рычажок? Нажимай!
Я нажала.
— Это ты перешла в автоматический режим стрельбы. А теперь нажми назад. Вот и перешла в режим стрельбы одиночными.
— А как стрелять водой одиночными?
— Вода, понимаешь, замораживается, и стреляется. Поняла?
— Ну, примерно.
— Пульки получаются ледяные. Только он сейчас не работает, потому что старая батарейка села, а новую я все никак не могу найти. Не продают, говорят: редкий размер.
— Так ты это серьезно?
— Конечно. Это раньше был обычный пистолет, а потом я его починил, и он стал стрелять водяными пульками. А еще я вот что придумал: у нас сейчас столько милиционеров развелось, а порядка нет. Это потому что они или в будке у себя сидят и играют в шашки, или ходят по десять человек в обнимку. А надо просто через каждые сто метров поставить по будке, и туда по одному милиционеру посадить, — я волновался, пытаясь объяснить свою мысль. — Пусть и живут там, и едят, и спят. Можно и жен им туда водить, специальные занавески, чтобы не подглядывали. А в остальное время милиционер будет бдить за порядком, чтобы он поддерживался.
Леночка как-то странно на меня посмотрела
— Ты действительно веришь в это? — спросила она.
— И ты не понимаешь. Господи, почему и ты меня не понимаешь? Меня и с работы выгнали из-за того, что не понимали. А ведь это так просто. Вот смотри, стой здесь.
Я отошел от нее на пятьдесят метров.
— Видишь меня? — крикнул я.
— Вижу! — крикнула Леночка.
— И я тебя вижу!
Я подбежал к ней, взял ее за руку, чтобы она не убежала, и стал быстро говорить:
— Ведь понимаешь, это же совершенно не новая вещь. Это еще связь была при помощи костров при Калите. То есть на границу нападал враг, и там зажигали огонь. За сто километров на другой заставе видели этот огонь и тоже зажигали огонь. И так — до самой Москвы. А оттуда уже конница шла на поддержку границы. Но сейчас же легче. Сейчас столько народу, что можно хоть через каждые пятьдесят метров посадить милиционеров. А генералов посадим на проспектах, где ездит правительство, чтобы они своими золотыми погонами улучшали вид. Да?
— Сереж, я пойду, а?
— Да как ты не понимаешь? — я не отпускал ее руку. — Почему? Ведь все просто? Да?
— Сереженька, меня дома муж ждет, дети. Можно я пойду?
— Нет! Нет! Разве тебе не жалко меня? Ведь это же лучше чем химия, лучше. А никто меня не понимает! Вот у меня друг, я с ним вместе вырос, стал наркоманом. А если бы была принята моя идея — выжил бы. А второй утонул в речке. А был бы на берегу милиционер — он бы его спас. А сколько гибнет в авариях на дорогах? А милиция бы всех спасла. Ведь так можно и с пьянством бороться, и с курением, и с чем угодно. Ты понимаешь?
— Понимаю. Но мне правда надо.
— Хорошо, — я отпустил ее.
Леночка ушла. Я сел на скамейку и задумался.
Я устал. Я очень устал. Мне хочется сесть. Нет уже сил что-то делать, не могу ни идти, ни бежать. Как мне быть?
Вдалеке показался патруль. Я радостно бросился к ним.