Личная страница Власенко Дмитрия
ПРИДУРОК-2
Очкушкин увидел на здании Союза писателей объявление: «Поздравляем Сергея Петровича Шимушкина с семидесятилетием».
Надо и мне поздравить, подумал радостно Очкушкин. Я его не знаю, но ведь ему будет приятно.
Очкушкин вошел в здание и направился по коридору налево, туда, откуда шел шум. Он прошел метров сорок и свернул в банкетный зал: перед столом с закусками стояла большая группа пожилых мужчин. Все они были бедно одеты и плохо выглядели.
Ой, испугался Очкушкин, страшные-то какие. Нет, я к ним не пойду.
В стороне стояли двое среднего возраста, одетые довольно прилично. У обоих на груди были пластиковые таблички с фамилиями, одного звали Гусев, второго Солынин. Они чем-то серьезно разговаривали, заедая водку красной рыбой.
Скажите, а вы писатели, да? спросил радостно Очкушкин.
Гусев и Солынин покосились на него и повернулись к столу.
Нет, конечно, есть определенная усталость, задумчиво сказал Солынин, вырождение, постмодернизм, отсутствие новизны, перепевы… Но вот все-таки, знаешь… Хочется иногда чего-то простого, свежего… он взял со стола помидор Какого-нибудь самородка из деревни, что ли.
А вы не расскажете про что вы пишете? тонким голосом попросил Очкушкин.
Видел я этих самородков, сказал Гусев, говно. Рассупонилось солнышко, ветер замел в листве, она на меня посмотрела… А ну их на хер, Гусев налил себе еще рюмку.
Очкушкин чирикнул из-за его спины:
А вы Солженицына знаете?
Но ведь скучно! пожаловался Солынин. Одно и то же, одно и то же! Господи, как язык-то не отсохнет такое молоть по триста раз! Вон, посмотри на этого старого пидера. Он и десять лет назад говорил, что литература умерла, и сейчас говорит, что она умерла, и через пять лет будет говорить то же самое. Так что ж он тут делает, если она умерла? Пусть идет в дворники, нечего тут над трупом изгаляться!
Очкушкин пискнул слева:
Скажите, а кто сейчас самый интересный писатель?
Молодой человек, обернулся к нему Гусев, передайте, пожалуйста, огурцы. Спасибо, он повернулся опять к Солынину. Читал, у Галковского новая повесть вышла?
И что, интересно? вяло спросил Солынин.
Как обычно: террористы, новые русские, чеченская мафия, хакеры.
Ой, ой, Солынин поморщился и выпил водки. Нет ничего скучнее, чем развлекательная литература.
Очкушкин обежал их справа и пропищал оттуда:
А кто такой Галковский?
Надо будет на выходных за грибами сходить, сказал Гусев. В Петергофе есть пара неплохих мест. Пойдешь?
Нет, в эти выходные не получится, Солынин взял со стола бутерброд. Я в пятницу еду в Москву.
Очкушкин пискнул сзади:
А вы Акунина в Москве не увидите?
Что здесь так шумно? удивился Солынин. Вроде бы людей мало...
Извините, я вас про Москву хотел спросить, Очкушкин стал подпрыгивать за спиной литераторов, надеясь, что его заметят.
У старых зданий свои призраки, Гусев выпил водки.
А я стихи пишу, запрыгал чаще Очкушкин.
Слышал, Черемухин литсеминары прикрыл? спросил Гусев.
А что так? поинтересовался Солынин.
Так уж четвертая поэтесса забеременела, хватит, усмехнулся Гусев.
У меня очень хорошие стихи! сорвался на визг Очкушкин.
Шумно все-таки, поморщился Солынин. Может, пойдем?
Пойдем, согласился Гусев.
Они поставили рюмки на стол и направились к выходу. Очкушкин растерянно смотрел им вслед, не зная, то ли пойти с ними, то ли присоединиться к группе пожилых писателей.
Постойте, пискнул он, постойте! Куда же вы!
Солынин и Гусев вышли из зала. Попискивая от возбуждения, Очкушкин побежал за ними.